«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности - Генри Каттнер

губы.

– Ты… Пендергаст?

Он не мог не восхищаться против воли этим суперменом, этой идеальной формой, из которой было отлито столь неидеальное человечество.

Пендергаст? – прозвучало у него в голове. А, понимаю. Нет, я был тем отшельником, который жил в пещере на другой стороне долины. Теперь я, разумеется, изменился. Мне нужно немедленно убрать это строение. Не мог бы ты уйти отсюда?

Каллистер ошеломленно молчал.

Конечно же, ему пришлось уйти. У него не осталось ни еды, ни крова. Он пытался охотиться. Через неделю одежда превратилась в лохмотья, а сам он – в грязное, заросшее, унылое, жалкое создание. Хуже всего было то, что Каллистер понимал: рано или поздно придется присоединиться к трехглазым гигантам.

И когда он это сделает, ему все понравится.

Каллистер тянул время. Всю жизнь он считал себя абсолютно цивилизованным человеком, на голову выше остальных. Его превосходство служило ему щитом, он был полностью в себе уверен и взирал на других сверху вниз с жалостью и, пожалуй, с некоторым самодовольством. Он был верхом совершенства…

Присоединившись к трехглазым, он поднимется на следующую эволюционную ступень. Станет более цивилизованным. Но тем самым признает, что его прежнее состояние в сравнении с новым – варварство. Перечеркнет свою прошлую жизнь.

Именно самолюбие какое-то время удерживало Каллистера: он не желал разбивать вдребезги свой кумир, даже зная о грядущих благах. Страха не испытывал – бояться было нечего. Его бы приняли с радостью.

Он проголодался. Еще осталось чуть-чуть мяса убитого на прошлой неделе оленя. Опустившись на корточки перед выходом из пещеры отшельника, наряженный в лохмотья, Каллистер ухватил полуобглоданный мосол. Чуть пригревало солнце.

Напротив через долину стоял переделанный дом, прекрасный в своей чуждости. Каллистер резко обернулся: его внимание привлек отблеск бинокля.

Кто-то наблюдал за ним. Охваченный тошнотворным ужасом, Каллистер спросил себя: не тот ли это трехглазый, который раньше был отшельником?

Наследник Пилата

Город захлебывался ревом. Он надрывался шестьсот лет. И пока этот невыносимый рев звучал, город был работоспособным объектом.

– Ты переходишь на особый режим, – сообщил Нерал, глядя на юного Флеминга, который сидел в мягком кресле в другом конце большой, голой, тихой комнаты. – При обычных обстоятельствах тебя допустили бы до Контроля не ранее чем через шесть месяцев, но кое-что произошло. Другие считают, что не помешает свежий взгляд. Тебя избрали, потому что ты старший из помощников.

– Бриттон старше меня, – возразил Флеминг, невысокий и плотный рыжеволосый мальчик с грубоватыми чертами лица, которым подготовка придала необычайную чуткость.

Он сидел и ждал, расслабленный до предела.

– Физиологический возраст ничего не значит. Куда важнее цивилизационный показатель. И уровень эмпатии. Тебе всего семнадцать, но эмоционально ты взрослый. С другой стороны, ты еще не… не закостенел. В отличие от тех, кто на Контроле многие годы. Мы считаем, ты можешь предложить новый подход, который будет нам полезен.

– Я думал, новые подходы нежелательны.

На худом усталом лице Нерала мелькнула скупая улыбка.

– По этому поводу возникли разногласия. Культура – живой организм, она не может существовать на отходах собственной жизнедеятельности. Во всяком случае, не до бесконечности. Однако мы не собираемся оставаться в изоляции бесконечно.

– Я не знал, – заметил Флеминг.

Нерал разглядывал кончики пальцев.

– Не воображай, будто мы повелители. Мы – слуги, куда более, чем простые горожане. Мы должны следовать плану. Однако не все его подробности нам известны. Так было задумано специально. В один прекрасный день Барьер упадет. Тогда город не будет больше изолирован.

– Но – снаружи!.. – Флеминг слегка занервничал. – Положим…

– Шестьсот лет назад был построен город и создан Барьер. Этот Барьер совершенно непроницаем. Имеется переключатель – когда-нибудь я тебе его покажу, – который в настоящее время бесполезен. Его назначение – возводить Барьер. Но никому не известно, как Барьер разрушить. Существует теория, что его нельзя уничтожить, пока срок его полураспада не истечет и энергия не достигнет достаточно низкого уровня. Тогда он отключится автоматически.

– Когда?

Нерал пожал плечами:

– Этого тоже никто не знает. Может, завтра, может, еще через тысячу лет. Вот в чем суть. Город изолировали, чтобы защитить его. Это означало полную изоляцию. Ничто – вообще ничто – не способно преодолеть Барьер. Поэтому нам ничто не грозит. Когда Барьер исчезнет, мы увидим, что произошло со всем остальным миром. Если опасность миновала, можно начинать колонизацию. Если нет, мы снова воспользуемся переключателем и окажемся в безопасности за Барьером еще на неопределенное время.

Опасность. Земля стала слишком большой, слишком перенаселенной. Древние обычаи никак не хотели отмирать. Наука ушла вперед, но цивилизация безнадежно отставала. В то время было выдвинуто множество планов. Выполнимым оказался лишь один. Строгий контроль – безотходное использование новой энергии – и нерушимая броня. Так город был возведен и окружен Барьером, в то время как все остальные города рушились…

– Мы осознаем опасность status quo, – продолжал Нерал. – Новые теории и новые эксперименты никто не запрещал. Отнюдь нет. Многие из них, подавляющее большинство, развивать в настоящее время не представляется возможным. Но записи ведутся. Когда Барьер упадет, этот справочный материал будет в наличии. А пока город – наша спасательная шлюпка. Эта часть человеческой расы обязана выжить. Вот в чем наша главная забота. В спасательной шлюпке не учат физику. В ней пытаются выжить. Когда она причалит к берегу, можно будет снова приступить к работе. А пока…

Остальные города рушились, ужас волной катился по земле. Шестьсот лет назад. То была эпоха гения и злодейства. Наконец-то люди заполучили в свои руки оружие богов. Его использование сокрушило основы материи. Спасательную шлюпку подхватил тайфун. Ковчег сражался с потопом.

Иными словами, одна беда влекла другую – и планета содрогнулась.

– Сначала строители полагали, что достаточно будет одного Барьера. Город, разумеется, должен был обладать полной автономностью. Это была нелегкая задача. Человек – существо неавтономное. Ему требуется еда, топливо – из воздуха, из растений и животных. Решение крылось в создании всего необходимого в пределах города. Однако затем положение ухудшилось. Бактериологическое оружие вызвало мутации бактерий. Начались цепные реакции. Сама атмосфера из-за постоянной бомбардировки…

Ковчег все усложнялся и усложнялся.

– И люди построили город, как было запланировано, но обнаружили, что он… непригоден для жизни.

Флеминг вскинул голову.

– О, мы защищены экранами, – успокоил его Нерал. – Нас адаптировали. Мы же Контролеры.

– Да, знаю. Но я тут подумал… Почему нельзя было…

– Защитить экранами горожан? Потому что они должны выжить. Мы имеем значение лишь до тех пор, пока не упал Барьер. После этого мы станем бесполезным балластом, который скидывают со шлюпки. В нормальном мире